Очень люблю эти слезливые истории.

Особенно про чуваков, строивших метро, Ленэнерго, и не прошедших комиссию по зрению (шта??? Он самолет в Ленэнерго в 50 лет водить собрался?).

Ну и про бабку, живущую в подвале разрушенного здания в центре СПб. Мне, чисто теоретически, интересно, где она его, неохраняемое, отапливаемое, разрушенное, здание, в центре СПб нашла?

Для справки - сейчас разнорабочий получает на руки около 3₽ в день, и их не найти, особенно славян, особенно с прямыми документами.

Если бедолаге из первой части поста нужна постоянная работа в СПб, даже неквалифицированная - без вопросов организуем. Главное правило - не бухаем, не упарываемся веществами, работаем.

Но у меня есть четкое ощущение, что этот персонаж припрется в первый же день, в кашу.

Чем слезливее история на входе, тем сказочнее чудак на букву "м" оказывается.

В женской комнате приюта – три жилицы. Одна из женщин штопает кофту прямо на себе, вторая смотрит в телевизор, третья – бабушка, она спит.

— Можно я вас сфотографирую?

Кивают молча. Снимаю ту, что рукодельничает. Оборачиваюсь к смотрящей в экран. Щёлкаю. Отворачивается.

— Я не фотогеничная.

— Разве вас не снимали раньше? У Вас очень фактурное лицо!

Показываю кадры.

— Ой, правда, хорошо! Почему же у меня так не получается, когда я сама себя снимаю? Даже на аватарку нечего поставить…

— У Вас есть страница в интернете? Давайте я пришлю Вам снимки.

— Тогда снимите побольше и пришлите, пожалуйста! Я к Вам добавлюсь.

Вечером отправляю снимки. Смотрю страницу. Ей тридцать один.

Спросила трёх разных женщин — помнят ли они, как родился их первый ребёнок?

Маргарет сейчас семнадцать лет и она свои первые роды помнит отлично, всего год назад это было. Схватки начались тёмной штормовой ночью, около половины четвёртого. Точнее, она не знала, что это схватки и сколько именно времени. Просто почувствовала невыносимую боль и разбудила мужа.
— Я сказала ему, что у меня в животе кипит кровь и живот рвётся на мелкие части. Он побежал в темноте заводить мотоцикл, а я могла только немного дышать и громко кричать. Мы поехали в Эль Розарио, чтобы успеть на первый автобус до Чинандеги, он в пять утра уходит. Мой огромный живот не помещался на сиденье и я села спиной к спине мужа. У коровника, примерно за километр до автобуса, мотоцикл встал — кончился бензин. Пришлось идти пешком и я очень громко кричала. Пока ехали в автобусе из меня потекла вода, очень много воды. Когда мы приехали в госпиталь я уже плохо что-то помню. Муж сказал, что наша дочка родилась прямо в коридоре, но врач успел прибежать и помочь ей.

Габриэла тоже хорошо помнит. Смеётся, что свои первые роды никогда не забудет — до того испугалась тогда. В тот день они с мужем ехали верхом на лошадях через джунгли — везли мешки с кукурузными початками, чтобы продать их владельцу магазина.
— Мы едем и, вдруг, у меня по ногам начинает течь вода. Я очень удивилась, что её так много и что во мне вообще есть жидкость, потому что я совсем ничего не пила и не ела с вечера, не было сил сходить за пресной водой. Через несколько километров у меня стало больно колоть внизу живота. Мы остановились, я спустилась с лошади, и присела на поваленное грозой дерево, что бы поправить пояс — подумала, из-за него колет. И в этот момент ребёнок выскользнул у меня из под юбки! Он вскрикнул и замолчал. Я так испугалась, что он умер. Стала кричать и трясти его. Через несколько минут он снова заплакал. Мы отвезли кукурузу в магазин, вечером вернулись домой с деньгами и сыном.

Хулия вспоминает чуть дольше, у неё уже трое детишек — боится перепутать факты. Долго смотрит на носик первого четырёхлетнего сынишки, вытирает его.
— Помню, мне тогда четырнадцать было! Я вообще-то собиралась дома рожать ребёнка, меня ведь мама дома родила когда-то, вот и я думала, что также сделаю. Но за месяц до родов живот сильно заболел, и я пришла за таблеткой к вашим врачам — они тогда тут клинику строили ещё только. Вот они мне и посоветовали, что лучше всего поехать в больницу, что дома опасно рожать. Родственники помогли найти машину, отвезли меня в больницу, и там врач сказал, что ребёнок лежал как-то неправильно. Если бы я дома рожала — он бы умер при родах и я тоже, наверное. А так вот нам помогли и мы живы.

Моргнув ресницами, добавляет:
— Вы же продолжите здесь работать, да? Не закроете клинику?
— Продолжим, пока силы есть.
— Пожалуйста, оставайтесь. Нам это очень нужно.

После приёма пациентов пошли с врачом Аней к океану.
Аня — вообще-то директор клиники, но на этой неделе она заменяет врача Марию, уехавшую в недельный отпуск. Пациенты каждый день идут, без врача клинику не оставить. Несколько раз мы даже заканчивали приём на час-полтора позже положенного, пока всех не приняли. Сегодня вот тоже задержались, долго капали и приводили к норме пациента в полуобморочном состоянии после пищевого отравления.

Пошли окунуться перед ужином. После двух заплывов вышли на берег смотреть апельсиновый закат. Слышим — кричат:
— Доктора, срочно, эмергенсия.
Две женщины бегут в нашу сторону по берегу, машут руками, зовут.

Пошли. По пути выясняем, что там случилось. Четырёхлетняя малышка играла и, то ли её кто-то ударил, то ли сама чего не углядела в сумерках — пробила голову.
Приходим. Приступаем к осмотру, как были — с мокрыми волосами, в купальниках.Крови много, криков ещё больше — и от пострадавшей, и от испуганной мамы. Включаем маленькой пациентке мультик на телефоне, поручаем маме держать телефон. В тишине промываем рану. Не такая уж и большая в итоге. Обрабатываем, заклеиваем, выдаём сменные пластыри и мазь — менять дома несколько дней.

Отпускаем пациентов и идём окунаться уже в душ. Не тот отдых, которого хотелось бы, но тоже неплохо. Даже в госпиталь не пришлось везти среди ночи, уже повезло. Выдыхаем.

— У тебя парень есть?
Вы подумаете — странный вопрос для кабинета врача, тем более при приёме ребёнка. Но нет, здесь он обычный и очень многое объясняющий.

Пациентке Розалине пятнадцать лет. В клинику пришла с жалобами на головокружения, боли в животе и задержку месячных — уже почти полтора месяца их нет.
— Понимаете, доктора, я сначала думала, что живот болит оттого, что скоро, как обычно, кровь пойдёт. Но он болит и болит каждый день, а кровь не выходит из меня.
— Так парень есть или нет?
— Есть, конечно же.

Мария тихонько вздыхает, покачивая головой идёт в нашу аптеку, выносит тест на беременность. Отправляет девочку с ним в туалет, объясняет, что и как нужно сделать.
Розалина возвращается, кладёт на стол перед врачом пластиковый прямоугольник с алеющими на нём двумя чёткими полосками. Беременна.
Врач выписывает направление в госпиталь к гинекологу, рассказывает о процессах беременности, о мерах предосторожности и диете в этот период. Девочка молча кивает после каждой фразы, смотрит под стол.

Прощаемся.
Выходя, Розалина запинается о порог. Шаркая стёртыми тапками, бредёт к отцу, сидящему на траве возле клиники. Тот подскакивает, смотрит испуганно, спрашивает:
— Ну, что сказала доктора?
— Я беременна и надо ехать в госпиталь.
Утыкается отцу в плечо, всхлипывает на весь двор. Тот выдыхает с облегчением:
— А, ну, это не страшно. Не плачь. Главное, что ничего опасного. Это не смертельно.

Обняв за плечи уводит домой.